Изгнание владыки. Роман. Рассказы - Страница 17

— Слишком долго вы собирались, — смеялась девушка. — Идемте!

Она провела его через гостиную в соседнюю маленькую комнату, уставленную мягкой мебелью. Окна были наглухо закрыты, но воздух, подаваемый из установки кондиционирования, был чист и свеж, с легким ароматом сосновой хвои.

— Я все не мог собраться, — говорил Лавров, усаживаясь. — Я очень хотел видеть вас, но мне хотелось также и рассказать вам кое-что…

Он внезапно умолк, словно не решаясь продолжать. Девушка сидела на широком диване, забравшись в уголок и уютно поджав под себя ноги.

— Ну, рассказывайте же, — сказала она, шаря в карманах, и добавила. — Ах, какая жалость! Ни одной конфетки!

Отбросив тяжелые косы на спину, она вскочила с дивана, выбежала из комнаты и быстро вернулась, неся горсть конфет в пестрых прозрачных обертках.

— Вот, полакомьтесь, легче будет рассказывать. Ну, я слушаю! Посасывая конфету, она устраивалась на диване. Лавров задумчиво сворачивал и разворачивал хрустящую конфетную бумажку.

— Я долго не мог решиться, Ирина, — начал он. — Но это захватило меня. И чем дальше, тем больше. Иногда я приходил в отчаяние, иногда такая радость охватывала меня, что все казалось легким, возможным. Ах, Ирина, милая, если бы вы только поняли меня!

Лавров вскочил с места и взволнованно зашагал взад и вперед по комнате.

Ирина слушала его с опущенными глазами.

— Говорите, Сережа, ведь я всегда понимала вас, — прошептала она.

— Ира! — воскликнул Лавров, останавливаясь перед ней с конфетой в поднятой руке. — Эта идея грандиозна! На первых порах она может показаться невыполнимой, но, подумав, вы согласитесь, что нам это сейчас под силу, что теперь настало время и для таких грандиозных проектов…

Румянец медленно таял на лице Ирины, ее ровные тонкие брови поднимались все выше, и наконец широко раскрытые серые глаза недоумевающе взглянули на раскрасневшегося Лаврова.

— Какая идея? — растерянно спросила она. — Какие проекты?

— Послушайте, Ира, — говорил Лавров. — Вам и Николаю первым я хочу рассказать о том, над чем я уже целый год думаю и работаю. И первая из первых — это вы, Ирочка…

— Ну, говорите, Сергей, не томите, — сказала Ирина, встряхнув головой, словно отгоняя от себя какие-то свои, другие мысли.

— Вы — металлург и машиностроитель, Ирина, — начал Лавров, — я студент-гидрогеолог, еще совсем молодой научный работник. Но мы можем мыслить одинаково научно и притом свободно. Мы не скованы традициями, известной косностью, привычками, которые бывают присущи иногда даже большим ученым. Молодость, не отягощенная еще грузом традиций, укоренившихся привычек, способна иногда к таким скачкам по лестнице культуры…

Тихий, мелодичный звон прервал Лаврова. Звон доносился из черного лакированного ящика с разноцветными головками регуляторов и матово-серебристым овальным экраном.

— Смотрите, Сережа, — тихо сказала Ирина, показывая на экран. — Николай!

На экране виднелась круглая бритая голова Николая Березина, его скуластое веснушчатое лицо. На коротком надернутом носу сидели большие роговые очки. У широких плеч виднелась верхушка букета из больших ярких цветов.

— Я совсем забыла, Сережа, — быстро говорила Ирина. — Николай вчера еще спрашивал меня, буду ли я сегодня дома… Он собирался прийти поздравить меня. — Виновато взглянув на Лаврова, она добавила: — Я же не знала, что вы придете, Сережа. Ну, как быть? Он не помешает?

Лавров с видимым неудовольствием кивнул ей. Ирина подбежала к телевизору, повернула регулятор и торопливо вышла. Из передней сейчас же послышались хлопанье закрывающейся двери, шаги и голоса — тихий, певучий Ирины и резкий, громкий Березина.

Лавров нетерпеливо поглядывал на дверь. В комнату вошел Березин, потирая ладонью бритую голову. Лавров с улыбкой протянул руку товарищу:

— Здравствуй, Николай. Видно, сама судьба направила тебя сюда…

— Ага! Что-то неизбежное должно случиться… И ты уже здесь?!

— Почему «уже»? Я почти месяц не видел Ирины.

— Вот как! Поздравляю вас, дорогая, с радостным днем. Желаю вам много-много лет счастливого труда! — И, протягивая Ирине букет, Березин вдруг спросил — А я не помешал вам?

— Нет, нет! Что вы, Николай! Спасибо, что вспомнили об этом дне моего второго рождения. Садитесь. Хотите конфет? Очень вкусные… мои самые любимые, — говорила Ирина, вставляя букет в высокую вазу.

— Для вас, сластена, все конфеты любимые, — говорил Березин, усаживаясь в кресло.

— И правда, — засмеялась Ирина, устраиваясь в своем уголке на диване. — Умирать буду — с собой возьму… Не хотите конфет — возьмите в стенном шкафу апельсины или груши.

— А! Апельсинчик в такую жару — не вредно.

На стене была нарисована большая картина: две девушки с букетами полевых цветов в руках. Березин нажал едва заметную кнопку посреди картины — девушки разошлись в разные стороны и скрылись в стене.

— Ого! — воскликнул Березин, вынимая из стенного шкафа огромный оранжевый шар. — Сергей, поможешь? Мне одному не справиться. Ну-с! — продолжал он, усаживаясь в кресле и снимая тонкую кожицу апельсина. — Рассказывай, Сергей, зачем, по-твоему, судьба привела меня сюда.

— Я думаю, ты не очень сопротивляешься ей, — со смехом заметил Лавров, но сейчас же сделался серьезным. — Я только что собирался рассказать Ирине о своей идее. Я хочу посоветоваться с вами — с Ириной и с тобой.

— Это становится интересным. Ну, ну, выкладывай, не стесняйся, — рассеянно говорил Березин, старательно очищая апельсин.